Посетители редакции волновались, пытаясь подобрать нужные слова. Их можно понять: как рассказать журналистке, постороннему человеку, про боль души, которая привела их к нам. Поймет ли? А поняв, сможет ли написать так, как написана повесть о настоящем человеке? Именно таким считают своего отца Владимир Кузнецов и Клавдия Мухина.

Коммунист, большевик, легендарный герой Великой Отечественной, сапер-разведчик Яков Кузнецов прошел Курскую дугу, брал в плен немецких офицеров и понимал военное дело так, что, будучи неграмотным, мог рассуждать о тонкостях создания эшелонированной обороны наших войск.

Приказа «Стоять насмерть!» не было

Братья Кузнецовы – Иван, Василий и Яков – ушли на фронт на третий день после объявления войны. Василий попал под Сталинград, Иван служил в Саратовской области в районе города Энгельса, а Якова отправили под Витебск. В 1941 году, отступая от деревни Сосновка, что под Орлом, батальон оказался отрезанным от своих: не было ни связи, ни боеприпасов. Укрылись в лесу, наблюдая за дорогой, по которой двигалась колонна мотоциклистов. За ней ровной коробочкой маршировала вражеская пехота.

Комбат отозвал в сторонку четверых бойцов и коротко объяснил задачу: «Пропустить мотоциклистов и задержать колонну на два часа!» Приказа «Стоять насмерть!» не было. Яков взял пулемет пистолет-пулемёт Дегтярёва и залег с бойцами в густом можжевельнике. «Пока не увидишь цвет глаз противника, не стрелять!» – предупредил лейтенант. Пропустили мотоциклистов и дали подойти поближе красиво марширующей роте неприятеля. Ужас и удивление увидел Яков в глазах немецкого офицера, который так и не успел понять, откуда здесь взялись русские. Под кинжальным огнем полегли 120 фашистов. Остальные отошли к Сосновке. Два часа держали под пулеметным огнем дорогу наши бойцы, выполняя приказ командира батальона.
«Я с лошадьми по-башкирски разговаривал»

Хороший организатор, прекрасно понимавший стратегию и тактику ведения боя, Яков Кузнецов вскоре был назначен командиром отделения 226-го инженерно-саперного батальона. В одном из боев, пытаясь укрыться от шквального огня противника, он заметил брошенную артиллеристами упряжку лошадей. Обезумевшие от взрывов животные метались возле пушки, не имея возможности выбраться из-под бомбежки. Противник тем временем подошел уже на расстояние 200 метров. Лавируя между разрывами снарядов, Яков Кузнецов с «дегтярем» в руках на бегу умудрился перерезать ремни повозки. «Лейтенант кричит: «Брось их!», – а как я могу бросить: это же наши, башкирские, лошади, – рассказывал он потом сыну в один из «победных» дней 80-х. – Я по-башкирски с ними разговаривал».

Кони так и бежали за ним, пока вместе не оторвались от противника. Позже его похвалил комбат: «Молодец, крестьянская душа!» Очень он лошадей любил.

Война окончилась 8 апреля

С войны Яков Максимович вернулся героем. Более десятка правительственных наград украшали гимнастерку фронтовика: ордена Красной звезды и Отечественной войны II степени, медали за взятие городов и «За боевые заслуги».

Вот как описывает один из подвигов Якова Кузнецова командир 226-го инженерно-саперного батальона майор Г.И. Богуш: «8 апреля 1945 г. при штурме г. Кенигсберга, действуя с наступающими частями, тов. Кузнецов разминировал минные поля противника, ремонтировал дороги для прохода танков и артиллерии. Под сильным артминометным огнем снял со своим отделением 40 противотанковых, 50 противопехотных мин и два «сюрприза» (немецкая противопехотная мина, не поддающаяся обезвреживанию – прим. автора), чем обеспечил беспрепятственное продвижение наступающих частей. Будучи раненым, не покинул поля боя и продолжал выполнение боевой задачи. Во время выполнения задания вторично был тяжело ранен. Достоин правительственной награды – ордена Отечественной войны II степени».

Верили партии, служили народу

Это в том бою остался Яков Кузнецов без ноги. Война для него закончилась в апреле. Но продолжалась жизнь, в которой его ждали жена и четверо ребятишек. Придя в райком партии, чтобы встать на учет, коммунист Кузнецов получил предложение возглавить колхоз. Но герой-фронтовик не умел ни читать, ни писать. Земляк Кузнецова, герой Советского Союза Садык Сайранов (оба родились в д. Сыртланово Мелеузовского района) возглавлял одно из предприятий района. Ему удалось уговорить Якова принять подсобное хозяйство ТЭЦ, потому что талант руководителя у того был от Бога. Потеряв на фронте ногу, Яков Кузнецов не терпел по отношению к себе ни жалости, ни снисхождения. Объезжал лошадиный молодняк, когда нужно было, не гнушался пасти табун, брался за любую работу, способную в то несытое время прокормить людей. Он относился к породе коммунистов, которые свято верили в правоту партии и честно выполняли свой долг перед народом.

Садык Уильданович иногда заглядывал в дом Кузнецовых. Два солдата-фронтовика сходились за столом, открывали запечатанную под сургуч «Московскую» и долго обсуждали что-то на башкирском языке: горячо спорили, доказывая друг другу то, что для них имело смысл и значение. И не было тогда ни рангов, ни чинов. Была выигранная война, за победу в которой каждый из них заплатил свою цену. Мордвин ты или башкир, тоже не имело значения.

Воздать почести, пока живы

Клавдия Мухина не могла говорить об отце спокойно. Столько гордости было в ее рассказе о том, с каким уважением и почетом относились к отцу окружающие его люди.

Ежегодно в День Победы фронтовик-ветеран получал персональное поздравление от прославленного земляка, дважды героя Советского Союза Муссы Гареева. На всех торжественных собраниях он всегда сидел в президиуме. Прекрасный рассказчик, Яков Максимович был частым гостем на утренниках в школе № 17.

– А нам, его детям, и невдомек было, каким героическим человеком был наш отец. Мы героями считали тех, про кого написано в книгах и газетах, – говорит Клавдия Яковлевна.

Были в этом рассказе сожаление, раскаяние и запоздалое чувство вины перед тем, кто всю жизнь был для них просто родителем. В ком не видели ничего необычного и героического. Сейчас, когда оба перешагнули тот возраст, в котором ушел из жизни отец, дети Якова Максимовича решились поведать миру о том, кого не просто помнят и любят. Они безмерно гордятся отцом-героем, и жизнь свою ровняют под его мерки.
Гордимся и помним

Нелегко далась моим собеседникам эта исповедь. Я понимала, что в редакцию их привела не просто память о дорогом человеке. Очень глубокая тема прозвучала в нашем разговоре. Владимир Кузнецов с горечью говорил о событиях, происходящих сейчас на Украине: «Не было в Великой Отечественной ни украинцев, ни русских, ни казахов. Перед лицом общей беды народы наши сумели договориться. Чего же сейчас делят между собой украинцы?! Ведь на одном языке разговаривают!»

И еще одна мысль рефреном прошла через всю беседу: право гордиться родителями дано не каждому. Но у каждого из нас есть право найти повод для подобной гордости.

Все дальше от нас Великая Отечественная. Но дальним эхом той войны отзываются в нас события, происходящие в современном мире. Оно звучит, пока мы помним.