В ближайшее воскресенье в нашей стране почтят память погибших в радиационных авариях и катастрофах. В канун этой даты гостем редакции «Восхода» стал председатель Ишимбайской городской организации инвалидов Союз «Чернобыль» Владимир СОЛОЖНИН.

– Владимир Александрович, 29 лет назад Вам довелось одним из первых принять участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС. Вы осознавали тогда, что произошло что-то ужасное?

– Я военный человек и выполнял приказ. Хотя, конечно же, представлял себе последствия воздействия радиации на человеческий организм. Будучи начальником штаба инженерно-технического батальона полка химической защиты, я руководил разведгруппой, которая по два-три раза в день осуществляла комплекс мероприятий по определению параметров заражения почвы и воздуха.

После разведки мы готовили технику, личный состав и приступали к дезактивации объектов. Во время пребывания в «зоне» руководство старалось обезопасить личный состав от воздействий радиации, по возвращении в лагерь производилась спец-обработка людей и техники. А вот среди приписного состава (в простонародье – партизаны) не все осознавали опасность сложившейся ситуации.

С апреля по сентябрь над территорией, попавшей под воздействие радиации, не выпало ни капли дождя. Можете представить, какая стояла жара... Находясь в раскаленной кабине трактора или грузовика в специальном обмундировании, некоторые ликвидаторы порой снимали с себя средства индивидуальной защиты, в которых трудно было работать в сложившихся условиях.

– Эта авария произошла в то время, когда Горбачев объявил в СССР о начале эпохи гласности...

– С нас не брали никаких подписок о неразглашении. Хотя обобщенные данные по всему комплексу работ в районе ЧАЭС представляли из себя государственную тайну. Да и некоторые письма, которые я отправлял родным из Чернобыля, так и не дошли до адресата.

– Ходили слухи, что во время ликвидации последствий аварии на ЧАЭС не считались с человеческими потерями...

– Нет, этого не было. Приведу такой факт. После смерти одного из ликвидаторов (ему было 44 года, а умер он от болезни сердца) тут же поступило указание лично от Горбачева, согласно которому, в частности, запрещалось допускать в «зону» людей в возрасте старше 40 лет, а также имеющих двоих детей. К тому же предписывалось выявить всех людей, которые по медицинским показаниям не могли работать в зоне радиоактивного заражения. А состав моего батальона, в котором числилось около 300 военнослужащих, за пять месяцев трижды обновлялся.

– Сколько человек входит в общественную организацию, которую Вы возглавляете? Каковы ее цели, задачи?

– С момента создания местной организации чернобыльцев в ней состояли 104 жителя города и района. Со временем 11 человек выехали с территории муниципального района, а 37 наших соратников, к сожалению, уже нет среди нас. Сейчас в организации насчитывается 56 человек.

Первая и основная задача, которую я наметил себе как руководитель общественной организации, – стопроцентный охват медицинским обеспечением ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Парадоксально звучит, но я хочу призвать всех чернобыльцев соблюдать их же права, которые им положены в сфере здравоохранения. Пока же получается, что кто-то уже смирился со всеми своими болезнями, кому-то не понравилось отношение медиков.

Нужно также активизировать общественную работу. Будем формировать лекторскую группу, участники которой станут выступать перед молодежью.

Предусмотрено и создание групп психологической поддержки из числа членов нашей организации. Нельзя допустить, чтобы люди, выполнившие свой долг перед Отечеством и согражданами, влачили жалкое существование. Мы должны доказать, что ликвидаторы – это люди особой закалки.